Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Я посмотрел на голую коленку Чернухи, та поймала мой взгляд и чуть больше раздвинула бедра, чтобы мне было проще разглядеть выпуклости и тени складочки под ее плавками. Я сглотнул и отложил кинжал – не ровен час и правда было порезаться. Чернуха улыбнулась, скромно и нежно, и меня охватила такая бурная страсть, что я, уже не в силах остановиться, провел пальцами по ее бедру. Тут же через громкоговоритель «Мымры» зазвучала задорная музыка. Я выдохнул, поднял кинжал и взял очередную рыбину для разделки.
Ксюша выбралась из «Мымры» через боковой люк и сладко потянулась, как крупная дикая кошка. Она присела рядом с нами, взяла кинжал Чучундры, и помогла нам дочистить оставшиеся тушки. Затем мы насадили их на сырые стебли тростника, чтобы они не сразу подгорали, и воткнули в песок рядом с кучкой углей. Ветер посвистывал в кончиках стеблей, раздувая угли до алого цвета.
– Как вам музычка? – крикнул Бодрый, высунув голову через прем люка.
Чернуха показала ему вытянутый вверх большой палец.
– Прямо «Война и мир», Толстой, Лев Николаевич. – Ксюша фыркнула. – Постреляли из пушек, и на бал.
– Точно! – Чернуха воодушевилась. – Давайте устроим бал!
– Ага, с фуршетом, – в тон ей добавил Чучундра, подходя к нам и принюхиваясь к аромату стекающего с рыбы жира.
Он глянул на Ксюшу, и, видимо, набравшись смелости, произнес:
– Сударыня, позвольте пригласить вас на танец.
Ксюша жеманно потупила глаза и протянула ему правую руку. Тот галантно принял ладонь, помог Ксюше подняться, волевым движением обнял ее за талию, прижал к себе, и они закружились по пляжу, вздымая ступнями песок. Наруч на левой руке Ксюши раскидал по песку суматошные блики. Она с Чучундрой так дурачилась с минуту, затем заиграла другая музыка, медленная баллада, кажется, на французском. Я не понимал ни слова, но певица исполняла песню с такой страстью, что у меня мурашки по спине пробежали. Чернуха глянула на меня, и я заметил в ее глазах огонь решимости.
– Сударь, белый танец, – обратилась она ко мне. – Позвольте вас пригласить.
– Вы очень любезны! – Я поднялся и ответил коротким кивком.
Чернуха шагнула ко мне, я обнял ее, она положила мне руки на плечи, и мы закачались в медленном танце. Наши тела были так близки, кожа к коже, дыхание в дыхание, что у меня кровь загудела в ушах с силой турбин баллистического лайнера на торможении.
– Знаешь, о чем я думаю? – шепотом спросила Чернуха.
– Нет, – ответил я, едва в состоянии шевельнуть языком.
– О том, что мы чудом сегодня не умерли. Ты уж тем более. Дальше ничего не изменится. Мы продолжим играть со смертью, и она в любой момент сможет оборвать твою или мою жизнь.
Близость ее тела оказала на меня такое мощное действие, что включилась неконтролируемая физиология, да так сильно, что Чернуха не могла это не ощутить животом. Но она не отстранилась, а еще крепче прижалась ко мне.
– Чтобы никто не заметил, – с улыбкой пояснила она.
Ксюша медленный танец танцевала с Бодрым, а Чучундра перевернул рыбу, чтобы тушки подрумянились с обеих сторон. Затем мы расселись у костра, так, чтобы всем было видно море, и принялись уплетать запеченную барабульку с хрустящей корочкой. Ароматный жир капал в песок, образуя темные шарики. Ветер плескал волнами, играл осокой и волосами девчонок.
– Как раньше! – с довольным видом произнес Бодрый, хрустя рыбьей косточкой.
Чернуха перестала жевать и опустила руки.
– Ничего не будет, как раньше, – жестким тоном произнесла она.
– Ну, не знаю. – Бодрый смутился. – Я чисто про рыбу. Когда ребята из бухты приносили ставридку, дежурный ее жарил на камбузе…
– Барабулька вкуснее, – произнес я, чтобы поддержать Чернуху.
Она бросила на меня короткий благодарный взгляд, никому, кроме меня, не заметный. Ветер дунул сильнее, растрепав ее волосы.
– Представляете, тут и до войны было так же, – неожиданно произнесла она. – Детишки плескались, бегали собаки, взрослые играли в мяч, но был тот же берег, тот же песок и этот ветер.
Она хотела сказать что-то еще, но тут «Мымра» неожиданно взревела сиреной, как атакующий кашалот. От неожиданности у меня остатки рыбьего хвоста упали в костер.
– Это мой профиль! – Ксюша вскочила и первой бросилась к люку.
Я сообразил, что она переписала профиль, чтобы он задействовал сирену, а не стрелковые комплексы, если радар засечет подозрительную цель. Через минуту рев стих, а через громкоговоритель раздался голос Ксюши:
– Цель воздушная, низколетящая скорость двести километров в час.
Для ракеты очень уж медленно. У меня сразу отлегло от сердца.
– Гравилет! – поспешил я всех успокоить. – Наверняка, это Хай. Мы не вышли на связь, он полетел сюда и засек «Мымру» радаром.
Но все же, на всякий случай, мы гурьбой рванули к «Мымре», чтобы не попасть впросак. Но не успели мы добежать до люка как Ксюша высунулась из него и сообщила:
– Это Хай. Он вышел на связь.
Минуты через три уже стало слышно гул турбин. Гравилет приближался с запада, его темный силуэт хорошо было видно на фоне светлого неба. Хай загодя выключил турбины, чтобы не поднимать песок, и посадил машину между дюнами метрах в тридцати от «Мымры».
– Стройся! – приказал Чучундра.
– Мы же без штанов! – попыталась урезонить его Чернуха.
– Разговорчики! – обрезал он ее.
Мы выстроились в шеренгу по росту, хотя экипаж боевой машины, в купальниках и плавках, выглядел действительно комично. Хай соскочил в песок и с ухмылочкой нас оглядел. На нем был повседневный синий мундир и берет.
– Смирно! – скомандовал Чучундра.
Мы вытянулись по струнке.
– За время рейда нами возведен лагерь у озера, и уничтожена донная платформа! – принялся докладывать Чучундра. – Произошло столкновение с племенем дикарей, ввиду чего потерян комплекс связи.
Вершинский удивленно вздернул бровь, но промолчал.
– Других происшествий не случилось! – закончил Чучундра.
– Вольно, – негромко произнес Вершинский. – Обедаете?
– Так точно! Наловили рыбы, запекли и обедаем. Я приказал считать день праздничным.
– Это правильно. – Вершинский одобрительно кивнул. – Но вы что, тут всех тварей перебили? Сидите на морском бережку, словно на пикнике столетней давности.
– Никак нет! – ответил Чучундра. – Биотехов в Азовском море нет, причины нам не известны.
– А как узнали?
– Выяснили в результате столкновения с дикими!
– Понятно. Разойдись! Рыбкой угостите?
– Сейчас свежей напечем! – с довольным видом ответил Чучундра.
Мы вернулись к костру. Вершинскй снял и заткнул за ремень берет, но раздеваться не стал. Я подозревал, что он не хотел показывать свое старое тело задорным молодым девчонкам. Мы быстро нанизали побольше рыбы и воткнули импровизированные вертела с тушками в песок. Чучундра еще наковырял углей из костра и добавил в жаровню.
Ксюша притащила последнюю недострелянную кассету с ракетами и ухнула ее в песок, в качестве сиденья, так как Вершинскому с больной ногой трудно было бы сидеть на песке.
– Спасибо, – поблагодарил Вершинский и сел. – Неожиданно, если честно. Я об отсутствии тварей. В море впадает Дон, и еще несколько рек, но я не думал, что они могут до нужной отметки опреснить такое большое море.
– Тут мелко, – предположил я. – Объем воды не такой огромный, как кажется.
– Да, возможно. – Вершинский кивнул. – Так или иначе, эти берега идеальны для строительства баз. Все Черное море теперь под контролем, раз вам удалось убить платформу. Новым вырасти уже не дадим. Пригоним батипланы, начнем зачистку. Справились без реликта?
– Ну, я ракету убила, – чуть смущенно ответила Ксюша. – А так без фокусов. Долговязый отличился.
– Все отличились, – поправил ее Чучундра, и принялся рассказывать о ходе и тонкостях операции, начав со столкновения с дикими.
Вершинский слушал не перебивая, иногда удивленно поднимал брови, иногда кивал.
– Молодцы. А я летел, не знал. Не было еще снимков с сателлита, так что пришлось взять повышенную ракетную обвеску, на случай
